Трудовой Кодекс РФ с комментариями ТК РФ, бесплатные консультации юристов
Критике санаций банков посвящены десятки, если не сотни статей и аналитических обзоров. Но если бы акционеры проблемных банков не начали переговоры с регулятором, а ЦБ быстро не поддержал эти банки ликвидностью и не передал на санацию, то потери для всего рынка были бы на порядок масштабнее.
Первый зампред ЦБ Дмитрий Тулин заявил, что регулятор «не исключает возможности дальнейшего применения нового механизма оздоровления, он создавался как системное решение для будущих проблем, признаки которых могут быть сейчас, а могут обнаружиться позднее». Если большие санации могут быть еще – важно четко определить, зачем они нужны и каков их главный эффект для экономики и банковской системы.
Санации «Открытия» и «Бинбанка», конечно, требуют больших ресурсов. Поддержание ликвидности этих двух банков в сумме составило более 1 трлн руб; оба банка должны быть докапитализированы, и это тоже немалая сумма. Другая сторона — опасения роста доли госсектора на банковском рынке тоже связаны с новой моделью санаций. Большие ресурсы нужны для поддержания работы санируемых банков. Можно найти много минусов и у старой, и у новой модели санаций; но ведь санации – это априори механизм, который требуется именно для решения проблем, то есть он предполагает «некомфортную» ситуацию. Это не очень приятная, но необходимая процедура, поэтому стоит поставить вопрос по-другому: какая ключевая задача санаций и решается ли она реально?
Цель санации, как ни странно может показаться, не заключается в спасении санируемого банка. Точнее это является главной задачей, не ради этого банки передают на санацию. Главная цель – не допустить «эффекта домино» и разрастания кризиса на банковском рынке. Именно эта задача превалирует над всеми другими; и если есть выбор между сценариями быстрой санации и «погашения» паники и отсутствием реакции и потенциальным продолжением нагнетания информационного фона – выбор очевиден в пользу первого сценария (хотя при старой модели были случаи небольших региональных банков, которые были санированы по каким-то другим причинам).
Здесь очень важны три момента. Первое: кооперация с бывшими акционерами банков и своевременное обращение акционеров в ЦБ. Летом этого года события разворачивались достаточно быстро, но и акционеры «Открытия» и «Бинбанка», надо отдать им должное, начали переговоры с регулятором быстро. Второй момент: регулятор помимо старта процедуры санации сразу же выделил большие ресурсы на поддержание ликвидности; именно этот фактор крайне важен в точке перехода в новый статус – санируемого банка, без такой поддержки теряется смысл дальнейших действий и самой процедуры оздоровления.
Любой сбой с исполнением обязательств перед вкладчиками и кредиторами (оставим пока за скобками суборды) в этот переходный момент мог бы разрушить все дальнейшие планы и породить новый виток паники и оттоков уже по всему рынку. Пресловутый 1 трлн рублей выделенной ликвидности превратился бы в необходимость выделить уже в разы больше, причем с непредсказуемым эффектом. И если в рамках санации этот триллион – это возвратный кредит, часть из которого (350 млрд рублей) уже в сентябре была возвращена, то потенциальные издержки рынка и экономики при сценарии «падения» банков – это потери мертвого груза, эти деньги невозможно было бы вернуть.
Наконец, третье: регулятор должен давать рынку информацию о том, что происходит, каков план санации; на что и как выделяются средства, какая часть из них является короткими ресурсами (ликвидность), какая – докапитализация (в том числе закрытие «дыр»). Четкая информационная политика, транспарентность очень важны для процедуры санации. Надо отметить, что информационная открытость в текущей процедуре может быть выше, хотя конечно рынок получает определенный объем сведений.
Так что мы могли получить гораздо больше проблем, если бы акционеры не обратились к регулятору, а тот быстро не запустил программу поддержки и механизм санации. Вслед за «Открытием» и Бинбанком могли бы последовать и другие крупные организации, если бы паника вкладчиков на рынке продолжилась и приняла критическую форму. Оперативные меры регулятора позволили избежать масштабного банковского кризиса, который мог случиться в 2017 году. Мог бы — но не случился. Я не призываю считать новый механизм санации отличным, эффективным (тем более, что еще ранее оценивать его результаты). Но первую – и главную – свою задачу он уже решил.
Часто противопоставляют «незрелый» российский банкинг и банковский бизнес на развитых рынках. Но, в принципе, в России спасение банков происходит примерно так же и с той же целью, как и в странах Евросоюза и США. Вот только несколько аналогий: ФРС также спасало банки из категории too big to fail, вливая в них государственные деньги. Так, в 2007-2010 гг. подобные расходы составили более $16 трлн, в частности, Citigroup — $2,5 трлн, Morgan Stanley — $2 трлн, Merrill Lynch — немногим меньше $2 трлн, Bank of America — $1,3 трлн, Barclays — $868 млрд, Bear Sterns — $853 млрд, Goldman Sachs — $814 млрд, JP Morgan Chase — $391 млрд, Lehman Brothers — $183 млрд, Wells Fargo — $159 млрд
Сложившаяся в США практика такова, что ФРС, в основном, не берет проблемные банки на баланс, но находит инвесторов на такие активы. Например, JP Morgan выступил таким инвестором для Bear Sterns в 2008 году. Схема работы такова. ФРС продает банк условно за $1, списывает капитал и наблюдает за выправлением ситуации в банке под руководством инвестора. В случае ухудшения ситуации с качеством активов, ФРС покрывает убытки. Огосударствление банков, в принципе, тоже имело место на рынках США и Европы. Банк Англии национализировал Northern Rock; в некоторых странах, в том числе в Европе после кризиса 2008 года число госбанков выросло за счет как раз санируемых через национализацию.
Перефразируя известную фразу насчет демократии, можно сказать так: санации – это худшая форма спасения банковского рынка, но ничего лучше пока не придумали.
