Денис Шулаков, Газпромбанк: «Никого уговаривать не надо — люди сами приходят и покупают»

Вице-президент Газпромбанка Денис Шулаков

Куда стоит направить деньги, которые «лежат в матрасах», в чем измеряется инвестиционная активность и станет ли рубль международной валютой?

Инвестиционный климат в России не так уж плох, как принято считать, уверен первый вице-президент Газпромбанка Денис Шулаков. Иностранных инвесторов немного, но российские постепенно забирают деньги из депозитов и вкладывают в фондовый рынок. Люди открывают брокерские счета и покупают уже не только ОФЗ, но и бумаги корпоративных эмитентов. По итогам прошлого года объем сделок на долговом рынке превысил рекордный 2013 год, отметил Шулаков в разговоре в Forbes.

Как будет развиваться многострадальный российский рынок капитала, какие инвестиционные инструменты нужны людям и будут ли пользоваться спросом у частных инвесторов региональные облигации – обо всем этом с Forbes поделился первый вице-президент Газпромбанка Денис Шулаков.

— Как вы оцениваете инвестиционный климат в России?

— Я считаю, что сейчас в России, несмотря на то что пишут в зарубежной прессе, в целом уровень активности инвесторов очень высокий. Начну с главного. В этом году по итогам первого квартала 80% размещенных ОФЗ были приобретены иностранными инвесторами. Таким образом, около $1,5-2 млрд в отдельные месяцы приходило на российский рынок извне. Если эта тенденция продолжится (есть основания считать, что она продолжится, несмотря на отдельные неудачные аукционы ОФЗ), мы увидим приток денег, которые выполняют системную функцию. Могу объяснить логику: если деньги зарубежных инвесторов приходят в ОФЗ при сохраняющейся высокой ликвидности в банковской системе, то часть средств российских инвесторов направляются в корпоративный сектор и выполняют ту самую функцию, которая и определяет инвестиционную активность.

— Насколько активны инвесторы в корпоративном секторе?

— Думаю, очень важно инвестиционную активность в чем-то измерять. Например, с начала года по конец мая Газпромбанк организовал 22 выпуска корпоративных облигаций общим объемом 266 млрд рублей — это 38% объема первичных размещений на российском рынке. У нас сейчас высокая ликвидность в банковской системе, почти 300 млрд рублей пришло с начала года в пенсионную систему — эти факторы создают прогнозируемую, понятную инвестиционную среду, которая позволяет и эмитентам приготовиться к выходу на рынок, и инвесторам. Итого, три основных фактора, определяющих высокую инвестиционную активность: приход иностранных денег в ОФЗ, ликвидность банковской системы, предсказуемость пополнения фондов в пенсионной системе.

Кроме того, по нашим оценкам, на руках у населения сейчас находится около 140 млрд в долларовом эквиваленте — это колоссальная база, которая могла бы в будущем участвовать в рынке ценных бумаг. Сейчас инвестиционная емкость в российской экономике без учета иностранных денег составляет без малого 2 трлн рублей. Эти деньги, которые размещены на депозитах, — огромный инвестиционный ресурс. Стараемся работать с этим ресурсом. Ставки снижаются постепенно, и если в начале года мы с опаской размещали облигации под 9%, то сейчас — уже под 8,3% годовых, и спрос хороший. Это говорит о том, что долговой рынок в России оживает. По итогам прошлого года объем сделок на долговом рынке превысил рекордный 2013 год. Хотя сейчас мы живем в основном на свои ресурсы, без активных иностранных инвестиций. Считаю, что рынок становится емким, живым, диверсифицированным. Никого уговаривать не надо — люди приходят и покупают как при первичных размещениях, так и на вторичном рынке. У нас заработал рынок долга.

— Тренд на долговом рынке понятен. А что вы скажете о рынке акций? Как он развивается в России?

— Финансовые рынки построены по принципу пирамиды. И в основании этой пирамиды лежат рынки капитала. Они самые ликвидные, работать на них могут практически все классы инвесторов, и они во многом опираются на экспертизу третьих сторон — аудиторов, рейтинговых агентств, юристов и маркет-мейкеров. Затем, с точки зрения риск аппетита инвесторов, идет рынок двусторонних и синдицированных кредитов, где доминируют банки, рынок гибридных инструментов, включая конвертируемые облигации, и уже потом рынок акций. В России еще пока не сложился рынок гибридных инструментов — речь идет в том числе и о субординированных облигациях, привилегированных акциях и других ценных бумагах. Это уже другой уровень сложности работы на рынке капитала — у субординированного долга выше риск, но и доходность выше. И прежде чем говорить об активном развитии рынка акций, возможно стоит пройти этап структурных сделок, которые сочетают и элементы акционерного риска и фиксированную доходность облигаций. Когда делается следующая степень усложнения обычных облигаций, с одной стороны, возникает дополнительный доход, но с другой стороны — повышается и уровень риска. Либо наоборот — снижается риск за счет обеспечения обязательств, но и уменьшается доход. К этому наш рынок настойчиво идет, но еще многое надо сделать. Точно не лишними были бы публичные выпуски конвертируемых облигаций по российскому законодательству в плане плавного перехода к инструментам акционерного капитала. Отдельные сделки могут и сейчас уже происходить, но это еще не тренд. Пока мы находимся в состоянии приближения к следующему этапу. И он, думаю, наступит довольно скоро, через 12-18 месяцев. Мы близки к тому, чтобы в России заработала система размещения бумаг на первичном рынке на основе внутреннего инвесторского спроса.

— Насколько, по-вашему мнению, инвестиции интересны населению? Люди сейчас стремятся больше сберегать или все-таки активно управлять деньгами?

— Мы замечаем, что частные лица начали больше инвестировать и некоторый отток из депозитов уже наметился. Приведу конкретный пример: при недавнем размещении облигаций Сбербанка физические лица купили бумаг на 300 млн рублей. Это очень хорошая доля. В целом мы видим, что количество людей, которые заводят деньги на брокерское обслуживание, увеличивается. И если раньше это было в большей степени связано с покупкой ОФЗ, то сейчас люди стремятся покупать корпоративные облигации российских эмитентов. Следующий этап улучшения физического спроса — это отмена НДФЛ с купонного дохода по ряду облигаций, которая вступит в силу с 1 января 2018 года.

— Многие при этом считают, что закон об отмене НДФЛ недоработан. Как вы думаете?

— Я не могу сказать, что закон недоработан. Надо с чего-то начинать и проверять на опыте, чтобы это работало. А потом уже легче улучшать то, что работает. Конечно, у нас на рынке еще много чего недоработано, но отмена НДФЛ — это безусловно очень сильный шаг. И самое главное, что этот шаг уже сделан и уже есть результаты. Частные инвесторы проявляют интерес даже к бумагам с низким купоном — это видно на примере того же выпуска Сбербанка, где ставка купона составляет 8,3% годовых. У всех разные представления о рисках и доходностях, но физические лица понимают, что даже такая бумага будет давать выше доход, чем депозит. Для защиты инвесторов существуют специальные декларации — банки и брокеры могут заранее оценить профиль инвестора. Человеку не разрешат сразу покупать бумаги — сначала он должен показать, что разбирается в них.

— Большой интерес вызвали ОФЗ для населения. Вслед за государством ВТБ, например, заявил о планах начать размещение ипотечных облигаций для населения. Есть ли у вас похожие идеи?

— Мы думаем постоянно о такой возможности. То направление, на котором сейчас сосредоточены наши усилия, — это региональные облигации для населения. В этом году мы надеемся совершить несколько сделок. Такие бумаги выпускаются с расчетом на то, что люди, проживающие в том или ином регионе, видят, куда тратятся их деньги, понимают, какие проекты могут профинансироваться за счет их вложений. Полагаем, что можно будет объединить как внутренний спрос — население региона, так и на основе известности региона и его кредитной истории привлечь инвесторов и за его приделами. Это только первый шаг. Следующий шаг — разработка инструментов государственно-частного партнерства, концессионные проектные облигации с фокусом на население. Мы считаем, что инвестиции населения — это тот ресурс, с которым можно работать. Как я говорил, существенный объем наличных денег лежит у людей в матрасах.

— Вы много говорили про успехи российского рынка. Как, по-вашему, сможет ли рубль стать устойчивой мировой валютой?

— Мы считаем, что рубль уже делает такие попытки и рубль должен стать валютой международных заимствований для того, чтобы мы могли развивать экспортный потенциал страны, предоставляя импортерам из других стран возможность кредитоваться в рублях на российском рынке. И это будет уже не только банковское финансирование, но рыночное, где гораздо больше участников и выше ликвидность.

— А сделки в китайских юанях, о которых так часто говорит Газпромбанк?

— Работа ведется с целым рядом эмитентов, китайскими банками, регуляторами и биржами в России и в Китае. Но она ограничена. Сейчас все зависит от того, какие решения и когда примет руководство Китая для того, чтобы китайские материковые (не только офшорные) инвесторы смогли поучаствовать в выпуске. Это сложная работа, но она идет.

Источник